Конкурс творческих работ

О счастье

Какое счастье – просто жить!

Родиться, жить на белом свете.

От пустяка счастливым быть –

Как это могут только дети.

Какое счастье – полюбить

Всем сердцем, искренне и страстно!

Любовь, как воду, жадно пить,

Узнать, как молодость прекрасна.

Жизнь можно только подарить!

Баюкать дочку или сына –

Такое счастье не купить,

В семье сильны мы и едины.

В Россию верить и любить,

Отчизну грудью защищая,

И с другом молча разделить

В сыром окопе кружку чая.

Преодолеть беду-войну,

Второе пережив рожденье,

И после боя тишину

Услышать вдруг, как откровенье.

И вспомнить детство, дом родной,

Где ты так счастлив был когда-то…

Пускай воротятся домой

С Победой русские солдаты!

Мы сможем трудный путь пройти

И одолеем все напасти –

Без этого, как ни крути,

У нас не будет полным счастье!

*Орфография и пунктуация автора сохранены

Есть мама – забота и нежность,

Тепло негасимой любви,

И папа – защита, уверенность,

Маяк наш на взрослом пути.

Советы, надежда, опора

И дом, где уютно, светло.

Где наглухо скрыто за шторой

Всё то, отчего тяжело.

Где радость, покой, вкусный ужин,

Беседы всегда по душам.

Где весело, шумно и дружно.

Где каждый откроет себя.

Решения где справедливы.

Всё вместе. Ты в доме любим.

Молю, чтоб подольше так было,

Чтоб Бог этот дом сохранил –

А в доме том папа и мама

Приветливо встретят тебя.

Счастливый на свете ты самый,

Когда в этом доме семья.

*Орфография и пунктуация автора сохранены

Семья – священный мой очаг,

Что греет душу добрым светом.

Всегда спешу к ней за советом

И с ней иду – за шагом шаг.

Моя семья – мой талисман

В пути тяжёлом, одиноком,

В пути опасном и далёком,

Где впереди сплошной туман.

Пока очаг семьи горит,

Пройдёшь! И дух свой не уронишь!

Не пропадёшь и не утонешь

В болоте сплетен и обид,

В тумане лжи, небытия,

Во тьме холодных обстоятельств…

Ведь от обмана и предательств

Меня хранит моя семья!

Идёшь, не зная, где шагнуть,

Наощупь путь свой выбираешь.

Семья спасёт – ты это знаешь…

Она с тобой пройдёт весь путь!

Семья – священный мой очаг,

Что греет душу добрым светом.

В пути я думаю об этом,

И тем рассеиваю мрак.

*Орфография и пунктуация автора сохранены

По белому потолку бежали тонкие трещины, выпячивались бугорки и темнели впадины. Володька проснулся, вставать из постели не хотелось, и он решил рассмотреть нуждавшийся в побелке потолок. Бабушка запланировала провести косметический ремонт после праздников, как она сказала — только пыль немного смахну. Мальчик спустил ноги на прохладный пол, потянулся, зевнул и потёр нос. С кухни донёсся грохот упавшей на пол пустой кастрюли.

— Совсем руки не держат? Аккуратнее надо. — послышались бабушкины слова, приглушённые закрытой в спальне дверью. Володька встал, оделся и посмотрел в окно: на дворе стояло майское утро, цветущая сирень в палисаднике соседнего дома клонилась от порывов ветра, друг Игорь в белой рубашке и чёрных штанах с красными гвоздиками в руке куда-то направился с отцом.

Дверь в спальню тихо открылась, вошла бабушка.

— Встал, Володька? Доброе утро! Как спалось? — спросила бабушка, подходя к окну. Она открыла форточку и сдвинула безупречно белую тюль в сторону.

— Хорошо, бабуль, спалось. Сон снился хороший, но я не запомнил, вернее запомнил, но не полностью. Летал над телевышкой, даже страшно было! — ответил внук. Красочные отрывки, как слайды приходили на ум: он прыгает с телевизионной вышки и… летит, летит без парашюта, без крыльев, приземляется на поле, где цветут огромные синие одуванчики! Да, да, именно синие! Володька хотел ещё вспомнить, но бабушка погладила его по голове.

— Растёшь, внучек, вот и летаешь! Душа у тебя летает… Чистая душа. — приятным голосом произнесла бабушка. — Пойдём завтракать. Я твоих любимых калачиков напекла с утра!

На маленькой кухне царил аромат приготовленных блюд. Дедушка сидел за столом, просматривал газету…

— Зачем насильно заставлять ребёнка кушать? Ты здоровый мужик, работающий. Тем более у тебя привычка — завтракать выработалась с годами. — громко сказала бабушка, наливая полную эмалированную миску борща.

— Я не заставляю, просто предлагаю. Смотри какой худенький! Вот борща, да с ржаным хлебушком и чесночком зажевал бы, и всё в порядке! — посмеиваясь, ответил дед и натёр блестящую чёрную корочку хлеба белой чесночной головкой.

Бабушка налила мальчику запашистый травяной чай. Это он с дедом в том году собирал чабрец, листья земляники и красные плоды шиповника в степи за деревней, в которую каждый год ездил на каникулы. От белой кружки исходил ароматный пар. Бабушка пододвинула пластиковый таз с пожаренными в духовке сладкими калачами. Володька оттопырили губы, подул на чай и попытался сделать глоток, но обжёг язык.

— Ай! — крикнул мальчик.

— На что тебе губы? Дуть нужно сильнее! — вставил слово дедушка, но тут же получил от супруги железной ложкой в большой, покрытый испариной, лоб.

— Ой! — вздрогнул дед.

— Не ври, что больно! Я потихоньку. — еле сдерживаясь от смеха произнесла бабушка.

— Не больно. Просто неожиданно, Антонина! — ответил дед и кухню огласил смех.

Володька чувствовал добрую атмосферу, царившую между бабушкой и дедом. Ему нравилось проводить время у них в гостях. Иногда дедушка иронизировал и его слова всегда смешили Володьку, бабушка могла с ним не согласиться, к примеру, как сегодня — несогласие обернулось ложкой по лбу.

Чай остывал, Володька съел два калачика, больше не хотелось. Дедушка поставил посуду в раковину и вытер тряпкой крошки со стола.

— Пойдём на площадь. Сегодня великий праздник девятого мая. Демонстрация будет, шествие. — дедушка посмотрел на внука.

Володька знал, как этот праздник любит дедушка.

Солнце осветило яблоню, цветущую возле подъезда, куст шиповника возле бордюра и берёзу. Прохладное майское утро, как показалось Володьке, было огорчено. Он не понимал, как это объяснить, но в природе чувствовалась скрытая печаль: не было слышно попискивания вечно снующих в поисках корма синиц, ветер, спокойный вчера, сегодня налетал холодными порывами, цветы сирени полностью не раскрылись, хотя в это время года они всегда раскрывались и можно было без особых усилий найти пятилистник!

Внук с дедом прошли до последнего подъезда дома, в котором жили, свернули по утоптанной дорожке, ведущей к хлебному магазину, и вышли к центральной дороге города. В ста метрах от них, по середине дороги, шли люди. Володька знал, что в этот день на время праздника ограничивали движение, чтобы люди с транспарантами и плакатами могли беспрепятственно пройти к площади имени Ленина. Толпа шла медленно, поэтому догнать их не составило особого труда.

— Решил с внуком сходить на праздник, Николай Семёнович? — протягивая руку спросил седой мужчина.

— Привет, Евгений Васильевич! В такой великий день нужно почтить память защитников Родины. — ответил дед. Они ещё долго о чём-то разговаривали, но Володька их не слушал, он смотрел на движущиеся в потоке воздуха знамёна: там красное, там бордовое, там с жёлтыми кисточками. В толпе не было молодых, только он, остальные — возрастом, как его дед, а то и намного старше.

— С праздничком, мальчик! — сбоку подошла старушка и протянула шоколадную конфету.

— Спасибо! И вас с праздником. — ответил Володька и убрал конфету в карман. Родители предупреждали, чтобы он не брал у незнакомых людей сладости, конечно, если не хочет обидеть человека, может взять, но кушать её не нужно. Володька так и поступил. Колонна продолжала своё шествие, на протяжении всего пути из дворов подходили люди: кто с цветами, кто с маленьким флагом России, кто с красным знаменем великой Победы…

На площади громко играла музыка. Володька держал деда за руку. Их колонна влилась в толпу людей. При таком скоплении народа можно и потеряться, чего крайне не хотелось делать. «Я не потеряюсь. — думал Володька. — Я же по площади на велосипеде с Колькой ездил, просто об этом никто не знает. Если что дорогу домой найду! Правда дедуля будет волноваться, искать меня, спрашивать у прохожих…» Мальчик вспомнил, как неделю назад отпросился погулять на улице во дворе, но вместо этого с Колькой поехал на велосипеде на площадь, несмотря на строгий бабушкин запрет уходить не дальше четырёх домов! Но запрет был нарушен, правда и последствий никаких не последовало, потому что о данном инциденте никто не узнал. Володька вспоминал историю и рассматривал людей. Внезапно в толпе кто-то крикнул «Ура!», мальчик обернулся, но не увидел дедушку. Он долго ходил, искал его, всматривался в лица, пока не понял, что окончательно потерялся. Но нет! В пяти метрах от себя он услышал знакомый смех и в пространстве между людьми увидел блестящую на солнце родную лысину деда. Мальчик как ни в чём не бывало подошёл и встал рядом. Дедушка, воодушевлённо беседуя, даже не заметил пропажи внука. Зазвучала песня: «Этот День Победы порохом пропах. Это праздник с сединою на висках. Это радость со слезами на глазах…», Володьке стало грустно, комок сдавливал горло, а в глазах заблестели слёзы. Он не понимал почему так происходит, но так происходило всегда, когда он слышал слова этой песни. Мальчик наклонил голову и зажмурился. Две крупные слезинки упали под ноги на серый асфальт и расплылись, образовав два маленьких мокрых круга…

— Я иду на праздник с хорошим настроением, а возвращаюсь с плохим, вернее без настроения… Почему так, дедуля, происходит? — задал вопрос внук, откусывая кусочек от мороженного в вафельном стаканчике. На улице припекало солнце, ветер успокоился, и дедушка решил купить по мороженному.

— Ты же слова песни слышал? Атмосфера такая в этот день… Радость от победы, слёзы — от печали по погибшим. — ответил дедушка и откусил от вафельного стаканчика.

Володька не хотел признаваться, что всегда плачет под эту песню.

— Слышал. Понимаю…

— Столько людей погибло. Сотни миллионов. Скорбь для всей планеты. Солдаты погибали, родственники солдат погибали… Кто-то в бою, кто-то в деревнях и сёлах от непосильного труда, другие у станка на заводе, третьи позже от недоедания… Ты знаешь, вам же в школе рассказывали.

— Да. Нам многое рассказывали… Жаль, что так произошло…

— Человек непредсказуем… Непредсказуемый на добро и тем более на зло. — ответил дедушка и добавил. — Погибших не вернуть. Войны, к сожалению, не остановить. Как бы ни печально звучало, но конфликты будут всегда. Такова человеческая сущность…

Володька внимательно слушал. Некоторые слова он не понимал, но точно знал, что его дедушка умный.

— Дедуля, тебе сколько лет было, когда война началась?

— С тридцать седьмого года я. Посчитай!

Володька считал хорошо. От сорока одного отнять тридцать семь не составило труда.

— Четыре года. А в конце войны — восемь лет!

— Правильно. Мальчишкой был… Я в военное время работал в колхозе: полол грядки на полях, чистил навоз в коровнике. Много всего делал… Это сейчас у тебя игрушек сотня, а у меня времени не было играть — сестрёнку младшую кормил. Ты её знаешь. Баба Надя. В деревне живёт, куда мы каждый год ездим.

Володька знал бабу Надю. Ему особенно нравилось варенье, которое она готовила из запашистой полевой земляники.

Они долго разговаривали о Великой Отечественной Войне и незаметно дошли до дома. Дедушка разрешил Володьке погулять во дворе, конечно не хватало главного разрешения — бабушкиного, но, она вовремя вышла на балкон и утвердительно махнула головой…

Володька пошёл к соседнему дому, где жил его друг. Игорь сидел на скамейке и болтал ногами.

— Я тебя сегодня в окно с утра видел. Ты с отцом куда-то ходил. — произнёс Володька, подходя к другу.

— На вокзал ходили. К памятнику погибшим воинам цветы возлагали. — ответил Игорь. — Что-то настроения нет играть…

— У меня тоже. — вздохнул Володька и тише сказал — День памяти и скорби всё-таки… Ты куда сейчас? Домой?

— Да. Отца жду. В магазин пошёл.

— Я, наверное, тоже пойду домой. Фильм посмотрю про войну или книгу почитаю…

Мальчики попрощались и разошлись. Володька подошёл к своему подъезду, достал из кармана шоколадную конфету, которой угостила женщина в колонне, снял фантик и положил рядом с яблоней. «Пусть синички помянут бойцов, павших за Родину…» — подумал он и пошёл домой…

*Орфография и пунктуация автора сохранены